Музей естественной истории

Однако внутри он выглядит так, как будто со времен его открытия сотни, наверое, полторы лет назад, ничего не изменилось: старые этикетки, старые экспонаты... Впрочем, подобное впечатление производит и аналогичный музей в Париже. А палеонтологическая часть в марсельском музее оказалась совсес небольшой, приблизительно как в наших краеведческих музеях. Посвящена она именно местной - т.е. Прованской - палеонтологии. Живность с этикетками без каких-то объяснений разложена в хроногическом порядке, хотя местами ярусы шли по алфавиту: неожиданно с байосом (средняя юра) соседствовал бурдигал (неоген). Погода постепенно стала улучшаться: сначала закончился дождь, потом стало выглядывать солнце и наконец часам к двум совсем распогодилось.

Аммониты

Около четырёх я встретился в центре города с организаторами. Как оказалось, за день до начала встречи они ещё не знали точно, кто будет, а кто - нет. Программы, разумеется, тоже никакой не существовало. Оставалось пойти и что-нибудь съесть - например, пиццу. Так мы и сделали.

Организаторы, слева Л.Було, справа. Б.Уимблдон

Что же можно сказать про сам город? С одной стороны - море, с другой - горы, сложенные белыми мраморизированными известняками. Много граффити, очень много разнообразных кораблей - город-то портовый. Национальный состав весьма смешанный: в большом количестве присутствуют негры афрофранцузцы и арабофранцузы. В центре довольно грязно, много нищих - от классических бомжей до вполне приличных с виду граждан. Вне центра народу на улицах почти нет.

В порту

Теперь расскажу про конференцию. Встреча рабочей группы по берриасскому ярусу нижнего мела получилась совсем небольшой, но вполне уютной. Участников было человек 10, все доклады, само собой, уложились в один день. Никакого регламента не было: докладывали столько времени, сколько нужно, вопросы также задавали без ограничений. Наиболее интересными показались доклады Було, Ходемакера и Михалика, тогда как Уимблдон повторил то, что докладывал летом - с той же кривой аммонитовой корреляцией и уверенностью, что для корреляции ему поможет палинология. И вновь недоумевал, как же зона Nikitini, мощность которой в Городищах около метра, может сопоставляться с таким большим интервалом в Англии. Пришлось повторять ему элементарные вещи, что мощность это не есть время, и приводить примеры с полными, но конденсированными разрезами аалена-байоса Англии и показывать фото неполного, но многокилометрового разреза верхнего триаса в Верхоянье.

Уимблдон и палеомагнитка

Дискуссия

Доклад про наннопланктон

Було сделал сообщение о границе юры и мела во Франции: оказывается, здесь нет ни одного разреза, где пограничный интервал был бы нормально охарактеризован аммонитами, а часто на границе присутствует перерыв. Михалик подробно рассказал о строении пограничного интервала в Карпатах. В основном карпатские разрезы также бедны аммонитами, но хорошо охарактеризованы наннопланктоном и кальпионеллами. Интересно, что границу между кальпионелловыми зонами А и В (т.е. границу юры и мела) группа Михалика проводит довольно высоко, примерно на уровне магнитоподзоны Бродно. Обычно принимается, что данная граница соответствует подошве зоны Grandis,т.е.подошве берриаса, однако по крайней мере в одном из полных разрезов Испании (Пуэрто Эсканьо) граница по кальпионеллам проходит примерно на аммонитовую подзону выше основания мела. Впрочем, в бореальной последовательности граница всё равно попадает внутрь зоны Taimyrense верхней волги.

Задумчивый Михалик

Ну а Ходемакер пропагандировал свою идею о том, что подошву мела надо поднять на зону вверх, до основания Occitanica. Идея хорошая, только зря, по-моему, Ходемакер столько говорил о приоритете: наверное, стоило более подробно остановиться на том, что этот уровень хорошо коррелируется по всему миру и, судя по косвенным палеонтологическим и прямым магнитостратиграфическим свидетельствам, располагается очень близко к традиционной бореальной границе юры и мела (подошве рязанского яруса или бореального берриаса), т.е.основанию зоны Sibiricus. К общему решению так, конечно, и не пришли, но по крайней мере существующие противоречия удалось обозначить вполне ясно. Ну а вечером всей небольшой компанией отправились в ресторан.

В ресторане

Ждём, пока откроют двери

Дискуссия

А я отправился на вокзал, чтобы взять билет на поезд до Лиона. Вернее, нет: сначала я ещё метнулся к морю - надо же было искупаться - а потом отправился в центр за сувенирами.

Море

Билетный автомат на вокзале общаться с моей простенькой банковской картой отказался; к счастью, живых кассиров она вполне устроила. Так что я купил билет 2го класса на обычный поезд (там есть ещё TGV, скоростные поезда с более дорогими билетами), через три часа достиг Лиона.

Виноградники на подъездах к Лиону

...и граффити около вокзала

В Лионе я собирался повидать знатных аммонитчиков - специалистов по верхней юре Анцперга и Атропса - и порыться в местных коллекциях аммонитов. Здесь было у кого остановиться: как раз в Лионе жил со своей русской женой Женей и дочкой Викторией (Викой) знакомый француз Сэм, с которым я познакомился 5 лет назад в Палермо. Он - необычный француз: вполне запросто может пить водку и благодаря жене немного говорит по-русски. Сэм меня и встретил на вокзале. Как оказалось, они живут неподалёку, минутах в 20 ходьбы. Бросив дома вещи (которые тут же заинтересовали двух живущих у ребят котов, Ваську и Барсика), мы с Сэмом пошли в исторический центр города. Кроме вполне ожидаемых узких улочек и готических соборов там оказалось полно своеобразных проходных дворов. Сами дворы совсем небольшие и соединяются с улицами узкими коридорами, которые закрываются дверьми (обычно незапертыми). Идя в центр, мы пересекли две крупные реки, на которых расположен Лион - Рону и Соану.

Река Рона

Обе реки довольно широкие, с быстрым течением и мутной по поводу весны водой. Вообще место, где расположен город, хорошее: не зря ещё у римлян здесь было крупное поселение. На холме у Соаны в старой части города сохранилось два римских амфитеатра, а в местном музее римско-галльской истории полным-полно разных римских штуковин.

На следующее утро мы отправились в Лионский университет. Это можно было сделать несколькими способами - пройтись пешком, поехать на трамвая или взять за символическую плату (что-то вроде евро в месяц)велосипед на общественной велостоянке, которых полно по всему городу. По приезду на место велик ставится на другую такую же стоянку. А если по какой-то причине это не будет сделано, с кредитки незадачливого велосипедиста снимается 150 евро. На великах мы и поехали.

Вот они, велики, рядом - Сэм

Путь сначала пролегал вдоль Роны, а потом мы свернули в парк, где заодно расположен зоопарк на открытом воздухе, открытый для свободного доступа всем желающим. Живности там содержится довольно много, в том числе весьма редкой: к примеру, в зоопарке живёт пара берберийских львов, последний из которых на воле был убит в Марокко в 1922 году.

Оказалось, что во Франции только начались студенческие каникулы, и Анцперг, а также главный хранитель коллекций были в отпуске. К счастью, Франсуа Атропс оказался на месте, хотя сперва он оказался занят с одним из марокканских аспирантов. Как мне рассказал Сэм, после смерти Сержа Эльми со всеми его многочисленными алжирскими и марокканскими аспирантами занимается Атропс. Через некоторое время он освободился, и сначала мы отправились посмотреть, можно ли добраться доь коллекций. Выяснилось, что у главного хранителя (судя по рассказам, человека весьма своеобразного) каких-либо заместителей нет, и что кроме ключа для доступа к коллекциям нужен некий пароль, которого больше никто не знает. Правда, оказалось, что российские коллекции Вернейля, которых должны были включать в себя и юрскую живность, описанную д'Орбиньи, хранятся в другом месте и на них взглянуть можно. Но ничего юрского там обнаружить не удалось. Понравилось, как коллекции хранятся. Во-первых, шкафы все на колесах, которые стоят на рельсах, и обычно находятся в сдвинутом вместе состоянии. В случае нужды с помощью спецрычага шкафы легко передвигаются, освобождая доступ к нужным лоткам. Так что в то же пространство можно впихнуть вдвое больше шкафов, чем при традиционном подходе.

Образцы, в середине комнаты - рельсы-тросы

Во-вторых, этикетки с подписями не лежат под образцами, а воткнуты вертикально в особое место на коробочке, то есть достаточно мельком взглянуть на лоток, чтобы понять, что там находится. Нам это здорово помогло, когда мы искали в коллекции Атропса верхнекимериджских аммонитов: и по сохранности и внешне они похожи на нижнекимериджских, но разложены в лотках в соответствие с возрастом. Как я и предполагал, верхнекимериджские аммониты Франции (аспидоцератиды и оппелииды) действительно невероятно близки к представителям этих семейств, встречающихся на Русской платформе. К сожалению, не удалось выбраться на знаменитый разрез кимериджа-титона Круссоль, расположенный неподалеку: к Атропсу прибыл очередной аспирант и поездку отложили. Так что вместо разреза была предпринята прогулка-поездка по городу. Прокатиться удалось на трамвае, метро (которое там автоматическое, без машинистов) и древнем гибриде метро и фуникулёра.

Фуникулёр

Лион

Обратно надо было вылетать из аэропорта Сент-Экзюпери в Лионе в полдесятого утра. Соответственно, на остановке автобуса я был без десяти семь. Как мне объяснил Сэм, касса в это время ещё закрыта, и билет можно купить у водителя. Но оказалось, что это не так. Когда, погрузив рюкзак в багажное отделение, я протянул водителю десятку, он что-то сказал по-французски и показал, где касса. Хотя касса оказалась лишь метрах в 15 от автобуса, когда я выскочил оттуда с билетом, то увидел автобус, проезжающий мимо! Сломя голову я бросился за ним, крича что-то типа "эгегей!!!" и махая руками. Водитель остановился только через пару сотен метров у светофора, так что и обратный путь был ознаменован беготнёй. Но дальше всё пошло нормально и в парижском аэропорту обошлось без пробежек. А в самолете до Москвы ещё и вина выдали, что подняло и без того неплохое настроение, с которым я и прибыл домой.

Лечу домой

Примечания
Анцперг, Пьер -(Hantzpergue P.) специалист по кимериджским аммонитам (хотя сначала он изучал морских позвоночных юры), сейчас - декан Лионского геофака. Очень удачно съездил в Городищи году в 1995м, в результате появилась мощная статья с Захаровым, Олферьевым, Миттой и проч.1998го года.
Атропс, Франсуа (Atrops F.) - специалист по верхнеюрским аммонитам, в последние лет 15 также активно занимающийся нижним мелом.
Було, Люк (Bulot L.) - один из организаторов встречи берриасской рабочей группы, седиментолог, занимащийся нижним мелом.
Маллиот Самуил, он же Сэм (Mailliot S.) - мой хороший французский знакомый, в 2006м защитил диссертацию по известковому наннопланктону тоара, но сейчас этой темой не занимается - во Франции плохо с работой для палеонтологов. Женя - его жена, Виктория - их замечательная двухмесячная дочь и Васька с Барсиком - мощные кошаки.
Михалик, Йозеф (Michalik J.) - специалист по нижнему мелу из Словакии
Уимблдон, Билл (Wimbledon W.) - второй организатор встречи, председатель берриасской рабочей группы. Почему именно он стал председателем - неясно, так как мелом Уимблдон раньше не занимался, а занимался аммонитами портланда.
Ходемакер, Филипп (Hoedemaeker P.)- аммонитчик и давний исследователь нижнего мела, его стратиграфии и корреляции из Нидерландов. Начиная по крайней мере с симпозиума по границе юры и мела 1973 года (как раз в Лионе) последовательно отстаивает точку зрения на то, что берриас должен начинаться с зоны Occitanica. Сначала он был с таким мнением в одиночестве, но в последнее время у него появляются сторонники.

P.S. Естественно, публикации большинства упомянутых лиц есть на нашем сайте

P.P.S. Мне тут указали, что я на фотках отсутствую. Исправляюсь - вот фотка, сделанная на горе у берега Средиземного моря